Манежная глазами Кавказа
На Кавказе боятся, что отток русских приведёт к обособленности от России

Так случилось, что моя очередная командировка на Северный Кавказ совпала по времени с выступлениями националистов в Москве. За весь Кавказ говорить не могу, но реакцию отдельных его жителей на эти события наблюдать пришлось. Все наблюдения, конечно, субъективны и, как говорят социологи, не претендуют на репрезентативность.

Первая и самая частая реакция — страх того, что теперь отношения накалятся и увеличится отток из республик русского населения (а на западе российского Кавказа его процент по-прежнему велик). Причем страх связан совсем не с тем, что якобы «уедут и некому будет работать», как это утверждают некоторые СМИ. В ряде республик ситуация как раз такова, что «титульные» народы заняты в экономике больше. Дело в том, что, на фоне распада многих (хотя и не всех) предприятий советской индустрии, построенных некогда на Северном Кавказе, там в последнее десятилетие довольно сильный рывок сделало сельское хозяйство. Это огромный пласт экономики, нередко нигде не учитываемый: овощеводческие хозяйства, использующие паи, выделенные бывшим колхозникам; отгонное животноводство на пастбищах, о статусе которых не стихают споры. По традиции во всём этом больше преуспевают сами кавказцы. Русское население, даже сельское, даже безработное, идёт в этот бизнес менее активно.

Так что страх оттока русских — это не страх потери работников. Опасение вызывает, видимо, другое: изменение национальных пропорций может быть символом фактического обособления от России, возведения границ между Кавказом и остальной частью страны. Границ пусть и незримых и неофициальных, но очень действенных. Похожие страхи на Кавказе озвучивались в момент создания Северо-Кавказского федерального округа.

При этом я не заметил, чтобы «среднестатистический кавказец», остающийся на родине, воспринимал события на Манежной так, будто они угрожают лично ему. Высказывания людей, которые видят Москву только по телевизору, наверное, напоминают речи на советских партсобраниях, где осуждались бесчинства расистов в Америке. Слова об интернационализме, об утерянной «новой исторической общности — советском народе» и пр. Ощущение, что Москва далека не только в пространстве, но и во времени. В Центральной России тоже многие воспринимали распад СССР как трагический казус. Но там его по большей части перестрадали и советскую риторику позабыли. На Кавказе же многие, в том числе и нестарые, в том числе и преуспевающие в бизнесе, в том числе и приверженные исламу, люди как будто переживают этот «казус» до сих пор. Для них события на Манежной — просто ещё одно подтверждение того, что уже двадцать лет «всё идет не так».

По-иному на это смотрят те, кто собирается уезжать из своих регионов. Ведь миграция кавказцев есть двух родов. Одни едут на места, «согретые» родственниками, односельчанами или просто соплеменниками. Это и учеба в тех вузах, где традиционно учится много кавказцев, и отъезд в кавказские поселения в сельскохозяйственных областях России (не обязательно Юга — некоторые дагестанские села, например, ещё с советских времен имеют «филиалы» в Тамбовской области). В таких местах люди чувствуют себя уверенно. Но есть и миграция индивидуальная: молодые люди — менеджеры, программисты, строители — в одиночку едут искать работу в России. Вот таких Манежная задела сильнее всего. А никак не членов «дивизий» кавказских футбольных болельщиков, которые в новом сезоне наверняка без колебаний отправятся в Москву.